Одна из ценных находок Омской экспедиции «Ақ жол»
Научная экспедиция по исследованию истории движения «Алаш», организованная благодаря финансовой поддержке ДПК «Ақ жол», в архивах и музеях Омска обнаружила уникальный исторический документ – неизвестную фотографию лидера Алаш Алихана Букейхана, где он запечатлен в семипалатинской тюрьме. Это фото приоткрывает завесу тайны ареста и заключения казахского национального лидера начала ХХ века в царскую застенку после разгона І-й Государственной Думы. Новое фото и новые сведения являются своеобразным подарком 150-летнему юбилею А.Н.Букейхана и 100-летию со дня образования Автономии Алаш-орда, которые состоятся в 2016 и 2017 годах. Этот фотодокумент впервые публикуется в газете «Қазақ үні».
НОВАЯ ФОТОГРАФИЯ АЛИХАНА БУКЕЙХАНА СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ: ЛИДЕР АЛАШ В ТЮРЬМУ ЯВИЛСЯ ДОБРОВОЛЬНО - ПО ВОЛЕ СВОЕЙ ПАРТИИ
Эта фотография была обнаружена в фонде Западно-Сибирского отдела Императорского русского географического общества (ЗСОИРГО), хранящегося в Омском государственном историко-краеведческом музее (ОГИК музей).
Данную экспедицию условно можно назвать «омской», так как научные поиски, помимо ОГИК музея, велись в Омском государственном архиве, областной библиотеке им. А.С.Пушкина, музее изобразительного искусства и т.д. В ее работе принимали участие доктор исторических наук, директор научного центра гуманитарных исследований «Евразия» Зиябек Кабульдинов, кандидат исторических наук, этнограф Сулушаш Курманова, PhDдокторант Евразийского национального университета им. Л.Н.Гумилева Еркин Рахметуллин, под руководством автора этих строк.
Экспедиция состоялась благодаря финансовой поддержке ДПК «Ақ жол».
Что касается cамого фотодокумента, то он, безусловно, уникален. Поскольку на нем Алихан Букейхан запечатлен не где-нибудь, cкажем, на отдыхе, в кругу семьи или коллег ученых по ЗСОИРГО или соратников по движению «Алаш», что выглядело бы естественно и логично, а в момент пребывания в... тюрьме.
Об этом свидетельствует надпись под документом: «Павлодарская тюрьма, 1908 годъ» (?). Весьма любопытно и то, что на фото казахский национальный лидер запечатлен в непривычной одежде – в традиционной на начало ХХ века русской крестьянской рубахе, сверху которой надет легкий казахский чапан и со шляпой на голове.
Но здесь имеется явная неточность либо с местом нахождения, либо с датой. Поскольку исходя из архивных материалов, а также из личных воспоминаний лидера Алаш следует, что в Павлодарскую тюрьму он угодил в начале 1906 года, 30 апреля того же года вышел на свободу в связи с избранием в выборщики в своей Токраунской волости, чтобы вскоре стать депутатом первой в истории колониальной России Государственной Думы. Но в 1908 году он уже... в Семипалатинской тюрьме. И в какой из этих застенок ему удалось запечатлеть себя для истории? Попытаемся разобраться в этом, опираясь исключительно на первоисточники. Сперва позволю себе небольшой экскурс по тюремной эпопеи Алихана Букейхана.
За весь период своей научно-публистической и общественно-политической деятельности, лидер казахского национально-освободительного движения «Алаш» начала ХХ века, как при царизме и в годы гражданской войны, так и при большевисткой «диктатуре пролетариата», подвергался различным гонениям – арестам, тюремным наказаниям, ссылкам. Из них в период с 1896 по 1927 годы лидер Алаш трижды побывал в царских тюрьмах (Омск, Павлодар, Семипалатинск), один раз подвергся аресту вместе со всей делегацией правительства Алаш-Орды по указу «верховного правителя» очередного самопровозглашенного «всероссийского» правительства адмирала Колчака в 1919 году (снова Омск) и вскоре отпущен, о чем утверждал в своих показаниях следователю ОГПУ-НКВД в 1930 году Халел Габбасулы (Габбасов), заместитель премьер-министра Алаш-Орды Алихана Букейхана. В советское время легендарный Сын степей три раза «погостил» и в застенках НКВД в Каркаралы и Оренбурге в 1922, дважды - в московской душегубке «Бутырке» – в 1926 и 1937 годах.
По свидетельству Сергея Швецова, Алихан впервые угодил в царские застенки примерно в 1896-1897 годах, будучи «единственно ярким» политическим обозревателем омской газеты «Степной край». В своих воспоминаниях «Омская газета «Степной край» и политическая ссылка», опубликованных в 1930 году в журнале «Северная Азия», С.П.Швецов утверждал, что за публикацию антиправительственного материала полиция арестовала всю редакцию «Степного края» и поместила в острог, но не надолго. О своем первом опыте арестанта, сам Сын степей нигде не упоминает. Видимо, не представился подходящий случай. Но из его неопубликованной статьи «Дзянь-Дзюны Казахской (в ориг. «Киргизской») степи», а также из его очерка «Выборы в Степном крае», посвященного 10-летию Госдумы І-созыва, можно найти подробности его вторичного заключения в тюрьму накануне избрания в депутаты І-й Государственной Думы. Важно заметить, что эту статью Алихан Букейхан набросал в Павлодарской тюрьме, которую намеревался опубликовать в одной из петербургских газет, переправив ее Александру Колюбакину, одному из основателей и лидеров Конституционно-демократической партии (ка-де или кадеты), тайным письмом. Вот цитата из письма: «Изъ прилагаемаго 14 страничного письма, которое прошу напечатать въ «Нашей жизни» (петербургская либеральная газета) или другой такой газете, увидете мои злоключенія». Однако это письмо вместе с приложенной статьей, как оказалось, попало в руки царской охранки и, спустя более 100 лет,обнаружено известным историком Болатбеком Насеновым в военно-историческом архиве России в г. Москве.
«
Меня арестовали на пути из Павлодара в Семипалатинск, в поселке Ямышевском,
8-го января... (1906 года)- писал Сын степей в своем очерке «Выборы в Степном крае» 10 лет спустя, в 1916 году, -
Меня поместили в тюрьме в лучшей камере, находившейся в первом этаже с двумя большими окнами, с большой русской печью... Моя паспортная книжка, которую потом успело потерять омское жандармское управление, все мои бумаги, книги, бывшые при мне, были отобраны. Я страдал от безделия и одиночества и старался убить время гимнастикой».
В статье-некрологе «Какитай» (газета «Қазақ», № 105, 18.02.1915 г.), Алихан Букейхан описывает любопытный случай, как до и после его ареста, друзья из Семипалатинска, Павлодара и даже жители казачьего поселка Ямышевский предлагали ему устроить побег. Но он, к их немалому удивлению, решительно отказался от побега, заявив: «Пусть я один посижу в тюрьме, чем народ пострадает от карательного отряда из-за моего побега»! В предыдущей статье А.Н.Букейхан уже объясняет основной мотив своего ареста: «Мой арест носит характер личной мести со стороны генерала Сухотина (генерал-губернатор Казахского Степного края), не раз послужившего благодарным материалом для моих корреспонденций в дни свободы, когда предлагал отдать его под суд за нарушения 1 пункта манифеста 17 октября. Затем я намечен казахами кандидатом в Государственную Думу».
Из письма А.Н.Букейхана, адресованного А.М.Колюбакину в С.-Петербург, выясняется, что он еще должен был прибыть на второй съезд Конституционно-демократической партии, намеченный на начало января 1906 года в Москве. Однако, как отмечается в этом же письме: «Я вместо съезда ка-депопал в тюрьму, как кандидат в Государственную Думу».
«В тюрьме меня держали совершенно изолированно от других арестантов, - рассказывает Алихан Букейхан уже в своем очерке «Выборы в Степном крае», - На прогулку, полчаса в день, я выходил один». Далее он признает, что имел место один исключительный случай - Пасхальная и Фомина неделя, когда он провел со всей тюрьмой: «В Страстную обыватели города Павлодара нанесли «несчастным» куличей, окороков, яиц и прочей снеди в огромном количестве. Подаяние принимал тюремный староста и милостыней этой были набиты до крыши два ларя, находящиеся в кладовой, запиравшейся огромным замком, ключ котораго находился у дежурного надзирателя.
В первый же день Пасхи утром в коридоре собрался сход всех арестантов, в том числе и казахов, открыли мою камеру, потребовали и меня на сход. Оказалось, что за ночь исчезли из запертых ларей несколько окороков, куличей, большая партия яиц. Тюрьма судила надзирателей и дежурного из них, у которого находился ключ от кладовой.
Судилище было оригинальное и пристрастное: арестанты состязались в тюремном красноречии, богатым необычными, непечатными оборотами и красными словами – казахи, к моему удивлению, не отставали от русских товарищей – разносили надзирателей, которые в ответ молчали и потели.
После часовой брани, когда все ораторы высказались, староста предложил: «с паршивой вши ничего не возьмешь, не стоит жаловаться на них начальству, пусть вся тюрьма на Святой и Фоминой будет открыта целый день». Надзиратели с полной готовностью согласились. И тюрьма две недели пользовалась полной свободой».
Но нужно подчеркнуть, что эта «полная свобода» все же ограничивалась стенами тюрьмы, во-первых, а во-вторых - ей воспользовались все другие, кроме «политически неблагонадежного» Алихана Букейхана, который без суда и следствия был заключен в тюрьму колониальными властями исключительно с одной целью – недопустить его избрания в депутатыПервой Государственной Думы. Телеграммы с требованием «следствия и суда», отправленные из тюрьмы в адрес первого председателя правительства, премьер-министра России Сергея Витте, министра юстиции Михаила Акимова и других, остались без ответа. Следовательно, у него не было ни малейшей возможности сфотографироваться на память, что,в конечном итоге, получилось – для истории.
Между тем у лидера казахов было больше воли и свободы в другой тюрьме, но уже в Семипалатинске, где он имел возможность если не пригласить профессионального фотографа, то уж точно друзей с фотоаппаратом, да еще каждый день, в течение 8 месяцев, пить кумыс и питаться свежим бараньим мясом вместо тюремной баланды. Впрочем, его эпопея в семипалатинской тюрьме имеет весьма занятную историю.
В декабре 1907 года, А.Н.Букейхан, уже статусе экс-депутата І-й Государственной Думы, Особым присутствием санкт-петербургской судебной палаты был осужден на 3 месяца тюремного заключения и лишен избирательных прав за подписание и распространие «Выборгского воззвания». И для отбытия наказания и подчиняясь воле своей партии, Конституционно-демократической партии «Народной свободы», летом 1908 года казахский лидер добровольно явился в Семипалатинск, где, правда, задержался целых три месяца в ожидании заключения в тюрьму.
Здесь стоит особо подчеркнуть, что своим бескорыстным служением интересам своего народа, умением подчиняться воле и решениям своей партии, в бесприкословном соблюдении партийной дисциплины, А.Н.Букейхан мог бы служить ярчайшим примером для действующих политиков, общественных деятелей и политических партий в целом современного независимого Казахстана. Еще одним ярким свидетельством тому является тот факт, что в январе 1907 года он добровольно отказался баллотироваться в депутаты Государственной Думы ІІ созыва будучи абсолютно уверенным в своем успехе. Замечу, что в депутаты І-й Государственной Думы он прошел, набрав 175 голосов выборщиков из 176. 176-м выборщиком был он сам. В своем «Открытом письме казахам Семипалатинской области», опубликованном в омской газете «Голос степи» (№ 7, 13.01.1907 г.), он свой отказ от участия во вторых выборах объяснил двумя вескими причинами: «Дело в том, что вторичное избрание, в чем я не сомневаюсь, поведет со стороны правительства к кассации выборов и помешает представителю казахов от Семипалатинской области своевременно явиться на сессию Государственной Думы.
В конце октября 1906 года партия «Народной свободы», к которой примыкают все русские мусульмане и членом которой состою я, постановила, чтобы бывшие члены Государственной Думы из партии «Народной свободы», лишенные, за подписание и распространение «выборгского возвания», своих избирательных прав, не выставляли вторично свою кандидатуру в члены Государственной Думы, так как это, при массовом повторном избрании бывших членов Государственной Думы, подписавших «выборгское воззвание», поведет к неизбежной кассации этих выборов со стороны правительственной власти и может помешать своевременному созыву Государственной Думы» (ІІ созыва).
Добровольно явившись в семипалатинскую тюрьму для отбытия тюремного наказания по вердикту суда и воле своей партии, Алихан Букейхан, судя по фотодокументу [фото № 1], а также по рукописным воспоминаниям Смахана торе Букейхана, его родного младшего брата, явно не «страдал от безделия и одиночества». Видимо, его высокий статус, пусть даже экс-депутаты Госдумы, не позволило колониальным властям изолировать его в одиночной камере, как в Павлодаре и Омске. В тюрьме его каждый день посещали и подолгу общались с ним, помимо родных и близких, друзья и единомышленники по движению «Алаш» – Тураул (Турагул, Тураш), Шакарим, Какитай – сын и два племянника Абая, и многие другие. Более того известный в казахских степях бай-предприниматель, меценат Медеу Оразбайулы из рода Тобыкты, решив, что Алихан «нужный для казахов человек» («қазаққа керек адам» - выражение Медеу Оразбайулы), распорядился поставитьнедалеко от тюрьмы юрту, где держать 10 кобылиц с жеребятами и каждый день резать годовалого барана. И лидер Алаш, по утверждению его друзей, «приболевший» в тюремных условиях, каждый день получал суточную порцию свежего кумыса (1 саба қымыз) и молодую баранину.
Новаячерно-белая фотография Алихана Букейхана, запечатлевшее его в момент пребывания в семипалатинской тюрьме, когда ему было 42 года (05.03.1866 г.р.), если дата, указанная под ним, соответствует действительности, дает возможность сравнить с другой фотографией [фото № 2], предоставленной в 1991 году Центром общественных связей КГБ СССРавтору этих строк из архива самого могущественного и потому самого закрытого ведомства СССР, в которой лидер Алаш запечатлен в дни последнего заключения в Бутырку, когда ему шел 72 год (!). Стала бы держать царская власть 72 летнего старика долгих три месяца под арестом по неслыханным обвинениям в создании и руководстве антисоветскими террористическими организациями в Москве и Казахстане и «японофилстве» (!?), подвергать чудовищным пыткам, чтобы затем приговорить его к смертной казни через расстрел и исполнить приговор в тот же день, а тело тайно, под покровом глубокой московской ночи, кремировать в Донском кладбище и прах похоронить там же в неизвестной братской могиле вместе с более 5 тысячами других невинных жертв? И скрывать эту могилу более 60 лет от целого многомиллионного казахского народа, от родных и близких, пока само государство не кануло в лету?
Эти две фотографии - беспристрастные свидетели истории - также дают сравнить режим и условия содержания в тюрьмах самодержавной России и Советской империи во все годы ее существования.К примеру, находясь в жесткой изоляции в одиночной камере сперва в павлодарской, затем в омской тюрьмах, Алихан Букейхан «аккуратно» получал три столичные газеты, «Семипалатинские областные ведомости», все потребовавшиеся ему книги, которые можно было найти в то время в Павлодаре и Омске. Какие другие вольности ему позволялись, в том числе в Семипалатинской тюрьме, нам уже хорошо известно из предыдущих строк. Позволялись ли подобные вольности в советских исправительно-трудовых колониях, не говорят уже о печальноизвестных ГУЛАГах? Ответ очевиден.
Между тем Алихан Букейхан в семипалатинской тюрьме провел не 3 месяца, как того требовало постановление санкт-петербургской судебной палаты, а целых 8, о чем свидетельствует в своих воспоминаниях тот же Смахан торе. Он также утверждал, что благодаря усилиям друзей и соратников, для Сына степей эти 8 месяцев прошли как - 8 дней.
Однако на свободе казахского национального лидера ожидала первая политическая ссылка в далекую Самару, откуда он вернется в родные степи лишь после Февральской революции 1917 года, чтобы воссоздать и возглавить современное демократическое казахское государство Алаш!
Султан Хан Аккулы, PhD,
директор НИИ «Алаш» ЕНУ им. Л.Н.Гумилева.
"Қазақ үні"
qazaquni.kz
